Беженцы с Украины

нашли приют на Самарской земле.

Пожалуй, мало кто знает, что означает аббревиатура ПВР. А это — пункт временного размещения беженцев с Украины. После плакатных репортажей по телеканалам о том, как братская Россия приютила людей, чудом сумевших вырваться из огненного ада, оставалось только облегченно вздохнуть: ну и слава Богу, теперь они не пропадут. И, стало быть, ни к чему и знать, что за штука этот самый ПВР.

По ту сторону шлагбаума

А попасть в ПВР можно лишь по особому разрешению. Ведь надо уберечь беженцев от любых незваных гостей. Мне повезло: еду вместе со священником новокуйбышевского храма в честь иконы Божией Матери «Умиление» отцом Андреем Полевым. Батюшке дали официальное разрешение провести молебен и духовную беседу в одном из таких пунктов. И нас пропускают за отгородивший беженцев от всего мира шлагбаум. В уютное здание детского санатория, где семьям из Новороссии отдан целый этаж.

Больше тридцати человек (из них лишь семь-восемь — взрослые, остальные малыши) пришли на молебен. И батюшка предложил:

— Давайте помолимся о том, чтобы мир пришел на украинскую землю. А если вы решите в России оставаться, то чтобы и здесь Господь управил жизнь вашу и ваших детей.

Будем в первую очередь молиться о мире, потому что когда есть условия для жизни — работа, крыша над головой, — тогда легче удержать мысли о Боге.

Давно я не видела слез в глазах у стоящих на молебне. Но эти люди так долго ждали, так мечтали о возможности помолиться со священником, что не всем удалось справиться с волнением. А после молебна, да еще когда отец Андрей прошел по всем комнатам, окропляя святой водой, лица посветлели. Отец Андрей не спешил проститься с новыми знакомыми. Заверил: хотя возможности и невелики, но чем сможем, поможем. Будем ездить причащать. Будем вместе налаживать духовную жизнь.

— Нет ничего на свете дороже, чем душа. И в детей, которых вы спасли, надо вложить это понимание. Стоит перестать думать лишь о себе и начать служить Богу не только внешне, но и умом, и сердцем, — Господь этого человека никогда не оставит. И то, что по милости Божией вы и ваши дети живы, что удалось избежать еще больших скорбей, уже есть чудо Божие. Поэтому будем благодарить и славить Господа. У вас, да и у нас, нет иной надежды, как только на Бога. Давайте поговорим о том, что сейчас вас особенно интересует.

— А вот как бы договориться о крещении? Детки маленькие есть некрещеные, да и взрослые тоже…

— Нам бы с детками на службу поехать, можно это организовать?…

— Будем думать, что делать, — ответил батюшка. — Постараюсь во вторник приехать к вам еще раз. Крестные должны подготовиться к тому, чтобы веру свою передать крестникам. В Киеве на Майдане и эти, и те стояли с крестами, только мысли в головах совершенно разные. Мы должны понимать, что Христианство — это в первую очередь жертвенное служение человека Богу и ближнему, а не только — ходить в храм и ставить свечи. Быть Христианином значит исповедоваться и причащаться, жить во Христе. Когда люди Бога оставляют, живут только ради материального, тогда Господь наводит иноплеменников, либо враги внутри государства раздувают кровавые смуты… И еще: всякое дело надо начинать с молитвы.

— Мы молимся в своих комнатах…

— Но ведь Церковь Христова — это собрание верующих во имя Христа. И надо молиться еще и соборно! Господь сказал: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». Вы перенесли так много горя и переживаете за тех, кто страдает там. И чтобы в этих горестных мыслях не оставаться, объединяйтесь в молитве, изучайте Священное Писание. Пока нет возможности часто ездить на Литургию, молитесь соборно здесь. Ведь даже в ГУЛАГе верующие тайно собирались и молились, хотя знали, что за это их могут преследовать. Вы, слава Богу, можете свободно молиться. Я привезу вам литературу, Евангелия, иконочки. Только список составьте, что кому нужно…

— Батюшка, а как мне душу спасти? — с болью выдохнула молчаливо стоявшая у стены девушка. — Если душа моя вся черная, гнилая!

— Есть только один способ очиститься: покаянием. У вас сейчас столько обид наболело, у иных даже и озлобление, что нужно как можно скорее все исповедать перед Богом.

Светлана (о ней расскажу чуть дальше) негромко сказала мне:

— Вы не думайте, эта девушка хорошая, добрая — никакая она не черная душой! Очень уж сильно ей душу обожгло…

Сила молитвы и веры

Наташа на молебне помогала батюшке как певчая. А сейчас она отозвалась:

— Вот вы, батюшка, говорите о силе соборной молитвы. Да — великая сила! В Донбассе наши ребята-ополченцы ехали в машине, и тут начался артобстрел. Они все стали читать «Отче наш», и мины рвались рядом, а их не задевали. Только в колесо одна угодила, а сами все остались невредимы. Молодой ополченец носил на лбу, как повязку, пояс «Живый в помощи». В него выстрелили, так пуля попала в пояс… — и отлетела от него, как от стальной каски!

Отец Андрей рассказал:

— Этим летом я был в Крыму, общался с командиром одного батальона ополченцев — он в бой даже бронежилет и каску не надевает. Говорит: «Если есть воля Божия, то любая шальная пуля или осколок меня убьет. А так, говорит, я в каких только передрягах не был — «правый сектор» окружал нас, батальоны «Азов», «Днепр», — и всегда сам успевал выходить, и раненых вытаскивал из-под обстрела. Я просто знаю, что воюю за правое дело, за мирную жизнь Донбасса. И Бог — с нами».

— Мы переживали, что будет с Украиной, еще когда началась оранжевая революция в 2004 году, — продолжила Наташа. — Мой духовный отец протоиерей Алексий Буша (Царство ему Небесное, умер два года назад… ) служил в Свято-Михайловской церкви в Алексеево-Дружковке. Это был прозорливый старец, к нему многие ехали за советом и молитвами. Спрашивали, не будет ли войны. Он отвечал: «Нет еще, не сейчас. Еще Янукович должен прийти к власти. Вот пока он будет править, войны не будет. А когда Януковича уберут, начнется война. Будут нас с лица земли стирать». Всё сбылось по его слову. Сильный он был в вере. Много светил людям…

— В Донецке, на западной окраине, дома наши силовики разбомбили, — вступила в разговор Ксения, — и даже церковь в конце августа полностью разгромили артобстрелом. Это храм Иоанна Кронштадтского на Трудовских. В церкви был старостой Анатолий Николаевич Кущ, он сказал: не брошу церковь, никуда не уйду, пока батюшка отсюда не попросит. Так и остался при церкви, не уходит. От прямого попадания снаряда в храме вспыхнул пожар, всё сгорело — и облачения, и утварь церковная. Но наш батюшка, протоиерей Александр Матвеев, вынес на своей груди антиминс и Святые Дары.

«Там не осталось живого места… »

Светлана вывезла с Украины двоих внуков. Их мама умерла, а отца, ее сына, не пропустили через границу. А здесь столкнулась с опасностью потерять внуков. Оформить опеку она не может, потому что нет постоянной работы. Устроиться медсестрой — с радостью бы, но диплом остался дома. Нужна справка о несудимости. Нет законного представителя, и детей могут забрать. И что тогда? Но не возвращаться же с ними под бомбы и снаряды!

— Одна наша беженка, Александра, услышала, что перемирие объявили, и решила вернуться с детками на Украину. Приехала, со станции сообщила мужу: встречай. Он побежал. А там же голая степь, на несколько километров всё и всех видно. Силовики украинские его выловили и убили. Саша теперь одна осталась с детьми, не знает, что и делать, куда голову приклонить.

— Вы здесь все с юго-востока? — спрашиваю Светлану.

— Кто-то с Донетчины, кто из Луганской области. В наших краях сейчас не осталось живого места. Муж по два дня из подвала не вылазит, страшно угодить под снаряд. Родители старенькие, папе 74 года, у него силикоз — бывший горняк… А мама ходила на криницу за водой, упала и поломала себе бедро. Хорошо, ей помогали мой сын и сестра. Сейчас бы сыну приехать сюда, он же законный представитель своих детей. Но… — не знаю, не знаю, как его и родителей оттуда вывезти. Нет никакой возможности. Когда мы выезжали, там стояли зеленые деревья и трава. А сейчас — выжженная степь. Страшно идти, когда бомбят. Ловят, убивают, как вот Сашиного мужа…

Кусочек доброты

И еще один небольшой рассказ одной из беженок запомнился:

— У нас и без войны было очень тяжко в 1995-1996-м годах. Ни зарплаты, ни пенсии не платили. Старенькая мама одной женщины лежала при смерти. Руки-ноги похолодели, отходит. И так ей захотелось напоследок съесть хоть крошечку сала. Попросила дочь. Та побежала по соседям, и у кого-то нашелся малюсенький кусочек сала. Поделились последним. А мама съела этот кусочек — и порозовела и поднялась. И десять лет еще после этого жила. Вот вам — крохотный кусочек сала…

Кусочек доброты… Как он нужен сейчас каждому из этих людей!

Спрашиваем, чего особенно не хватает беженцам.

— Мне бы юбку потеплее, — робко просит одна женщина. Невысокая росточком, размер, пожалуй, 50-52…

— Тапочки бы 39-й размер… и 36-й.

— Мальчику в школу не в чем ходить, ни ботинок у него нет, ни теплой курточки. (Мальчик лет семи-восьми, обувь 31-го размера.)

— Лекарств нет — один парацетамол и активированный уголь.

— Диски с молитвами. И для деток бы хорошие мультфильмы…

— Главное, жилье нужно! Здесь мы на птичьих правах. Скажут: освобождайте помещения — и куда нам идти? И на работу, пока мы здесь, не устроиться. Город далеко, ночью страшно возвращаться.

Справки о несудимости — без них никак! — надо перевести с украинского языка. Но это минутное дело растягивается на долгие дни. Время уходит… Нужны трудовые книжки на русском языке. Безплатного перевода — не дождешься. А чтобы быстрее всё сделали, надо платить свои деньги. Но где они, эти деньги? Бежали-то под обстрелом из «градов» и «ураганов», с пустыми руками. Что на себе надето, то и есть. Спасибо, русские люди обули, одели.

У Наташи муж инвалид, у него одна рука. Он приспособился, работал — даже свой бизнес завел, грибы выращивал. Но здесь с одной рукой так не наработаешь, чтобы обезпечить всю немаленькую семью, у них ведь четверо детей.

— Я бы просила, чтобы, кто может, предоставили крышу над головой. И помогли бы устроиться на работу.

Отец Андрей предостерег:

— Не стоит обольщаться несбыточными надеждами, ждать сразу всего. Но я буду узнавать, и если кто-то готов предоставить жилье, обязательно вам сообщу. Хотя это уж, конечно, милость Божия. Радуйтесь тому, что живы, свободны. Цените свою свободу. Цените то, что у вас сейчас есть.

Ведь что у нас было в 1990-е годы? — продолжает священник. — Развал промышленности, рост преступности, кругом разруха. Но тот, кто тогда не скололся, не спился, — тот выжил. Вытянул семью. Россия выстояла, мы выжили. И вы должны выжить.

Молитесь о том, чтобы дал Бог жилье. Чтобы работа была достойная, хорошая. Чтобы дети ходили в школу. Молитесь о временах мирных…

Поможем!…

Отец Андрей сдержал свое слово. После того первого молебна, состоявшегося в середине ноября, он уже дважды посетил беженцев — и еще приедет не раз. Прихожане собирают для них помощь. Люди близко к сердцу приняли беду своих братьев и сестер во Христе.

… По официальным данным, в Самарской области более чем в два раза превышена квота на размещение беженцев с Украины. И обезпечить их жильем оказалось не так просто. Но вот о чем я, простая и небогатая горожанка, подумала. В Самаре около полутора миллионов жителей. Если бы каждый взрослый человек пожертвовал малую кроху — сто, двести, тысячу рублей — можно было бы купить несколько недорогих квартир, скажем, в Южном городе или Крутых Ключах. А ведь для людей с достатком и десять тысяч не такая уж большая сумма, чтобы помочь нуждающимся.

Заместитель начальника ОГИБДД Волжского района Самарской области майор полиции Владимир Владимирович Илюхин месяц переписывался по интернету с двумя семьями, которые жили в Феодосии в лагере для беженцев. Как ни тепло и хорошо в Крыму, но людям хотелось твердо встать на ноги, обрести работу и жилье. Владимир Владимирович пригласил к себе семью из двух человек, бежавших из Славянска, и пятерых жителей Краматорска. На первое время зарегистрировал их в своем доме в Верхней Подстепновке, обезпечил питанием и одеждой. А потом помог снять жилье и найти работу.

Моя хорошая знакомая и даже родственница Светлана Козуб (крестная мама младшей внучки) дала приют семье с Украины, маме и двум дошколяткам.

И это только те случаи, о которых мне удалось узнать. А сколько еще подобных «кусочков доброты» роздано и раздается нуждающимся в Самаре и по всей России…

Русская Православная Церковь собрала свыше 56 миллионов рублей на помощь беженцам — это реальная, ощутимая помощь! Председатель Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению Епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон на Втором международном форуме «Религия и мир» отметил, что к настоящему времени в России только Церкви (помимо той помощи, что оказывается на государственном уровне) удалось разместить около двух тысяч беженцев. Более пятисот из них живут в церковных учреждениях, остальные — в частном секторе. Они размещаются в 22 епархиях на территории России, в том числе на подворье Валаамского монастыря в Приозерске, в социально-кризисном центре святой Матроны Московской в поселке Коксовый Волгодонской епархии, более двухсот человек размещены в частных домах и квартирах в Смоленской епархии.

Кто, если не верующие, поможет тем, кому без нашей помощи никак не обойтись.

Поможем?…

Ольга Ларькина

Фото автора.

См. также